Михаил Воскресенский / РИА Новости
В среду, чуть позже полудня, в новостных лентах появились сообщения о том, что в Керченском политехническом колледже произошел взрыв, есть погибшие, вероятно, взорвался бытовой газ. Сразу стало понятно, что счет идет на десятки жертв и погибших (сейчас известно о 18 погибших и более 70 пострадавших). Уже через полчаса первые очевидцы стали давать путаные показания о стрельбе, о брошенной бомбе и некоем стрелке, который вошел в колледж и начал убивать студентов.
Так в повестке появилось слово «теракт».
К вечеру «стрелок» был опознан, он совершил самоубийство. Это — 18-летний студент колледжа Владислав Росляков, а дело о теракте переквалифицировали в дело об убийстве двух и более человек.
В ближайшие дни мы, несомненно, услышим много подробностей, рассказывающих нам о причинах трагедии. Вероятно, услышим и различные инициативы со стороны депутатов и политиков всех мастей, от запрета компьютерных игр-стрелялок до ужесточения правил продажи оружия.
Но сейчас по горячим следам хочется поговорить о другом. В последние годы в России случилось несколько крупных трагедий с многочисленными человеческими жертвами. В одной из них люди продемонстрировали образцовое поведение, в двух других, включая нынешнюю, — часто довольно отвратительное.
Под эталонным поведением я имею в виду поведение известных петербуржцев и простых горожан в день теракта в Санкт-Петербурге 3 апреля 2017 года. Петербуржцы сумели в первые же часы после трагедии самоорганизоваться и не допустить паники. Оппозиционные политики и депутаты от «Единой России» вместо перепостов кровавых подробностей и обвинения ФСБтеррористов призвали автомобилистов помогать людям добраться до дома и сами отправились бесплатно развозить людей. В соцсетях было очень мало мусора: люди сосредоточились на донесении информации о горячих линиях, изменении маршрутов транспорта, пунктах сдачи крови и так далее. Быстро включился и бизнес: тем, кто шел домой пешком, выносили бесплатный горячий чай. Город сумел невероятным усилием коллективной воли избежать паники. Плечом к плечу бледные спокойные люди нескончаемым потоком шли по улицам, сосредоточившись на помощи слабым, пожилым, детям.
25 марта 2018 года случился пожар в торговом центре «Зимняя вишня» в Кемерово. Погибли 56 человек, в основном — дети. Тут общественная реакция дала серьезный сбой.
С одной стороны, часть общества сумела быстро организовать траурные акции солидарности, вся страна начала переводить деньги на помощь пострадавшим, прозвучало общественное требование объявить национальный траур (оно было исполнено). С другой стороны, украинский пранкер сумел вбросить информацию о том, что власти региона скрывают истинное количество погибших, которые якобы исчисляются сотнями, а не десятками, что чуть не спровоцировало массовые беспорядки. К сожалению, на волну «власти скрывают правду» повелись многие. По итогам ситуации в Госдуме даже возникла идея принять закон об ответственности за распространение заведомо ложной информации о чрезвычайных ситуациях, однако до дела не дошло: доказать умысел в такой ситуации довольно сложно.
И вот мы подходим к сегодняшней трагедии в Керчи. В те несколько часов, которые прошли от появления информации о вооруженном стрелке и возможности теракта до информации о том, что убийца — это 18-летний студент этого же колледжа, ряд публичных персон, блогеров авторов телеграм-каналов и так далее, к несчастью, успели продемонстрировать поведение, которое хочется назвать неприличным.
Так, к примеру, сенатор Франц Клинцевич успел обвинить в теракте украинских националистов и официальный Киев. А оппозиционный журналист Аркадий Бабченко с неменьшим энтузиазмом возложил вину на ФСБ и «полицейскую империю». Соцсети захлестнули потоки ненависти к «бандеровцам», призывы вводить войска на территорию Украины, теории заговора, прогнозы будущих репрессий и так далее, а также бесконечные подробности случившегося по принципу «чем пронзительнее и кровавее, тем лучше». Гости шоу «60 минут» на «России-1» и вовсе устроили публичную истерику про «украинских диверсантов». Как мне рассказывают керчане, в местных пабликах уже тиражируются слухи о том, что трагедия повторится, так как в городе орудует целая секта «шутеров». За этим информационным хаосом почти потерялись призывы отнести цветы в Александровский сад к стеле города-героя Керчи, телефоны горячих линий, информация о пострадавших и их потребностях, в общем, любая практическая информация, которая позволила бы части общества успокоиться и собраться, чтобы противостоять трагедии.
Поведение в чрезвычайной ситуации — не та вещь, которая поддается законодательному регулированию. Часть людей все равно впадет в панику, слухи все равно будут, а некоторые политики настолько небрезгливы, что мгновенно начинают использовать любую трагедию в своих интересах. И все же, пожалуй, разговор о том, как стоит вести себя в соцсетях, вполне назрел. Даже если у автора блога менее тысячи подписчиков, это на самом деле уже предполагает некоторую этическую ответственность.
Массовое убийство в колледже Керчи. Главное
Как мы видим из положительного примера Санкт-Петербурга, в первые часы после появления информации о чрезвычайной ситуации стоит все же сосредоточиться на информации от официальных служб экстренной помощи. Разумеется, для среднестатистического россиянина совершенно логичным является испытывать к любой официальной информации заведомое недоверие, но давайте выучим раз и навсегда: в таких обстоятельствах любая официальная информация заслуживает больше доверия, чем анонимный пост в соцсетях. С огромной осторожностью стоит также тиражировать информацию о нападавшихтеррористах. Так, к примеру, пользователи соцсетей нашли аккаунт «ВКонтакте» как самого Рослякова, так и некоего юноши «Владислава Рейха», чей профиль приняли за второй аккаунт «керченского стрелка». Как выяснилось, произошла ошибка, Владислав Рейх жив и здоров и не имеет никакого отношения к событиям в Керчи. Как сообщила СМИ его мать, юношу за считанные часы довели до нервного срыва, он опасается за свою жизнь.
Также, как показала нынешняя трагедия, в первые часы после большой трагедии, конечно, больше всего хочется срочно призвать кого-то к ответу, сделать что-то, чтобы все исправить, кричать и обвинять. Но на практике именно этого делать не стоит. От вашего крика «БандеровцыСпецслужбы взрывают Россию, надо остановить этот беспредел» не будет лучше ни пострадавшим, ни их родственникам, ни посторонним людям, сопереживающим трагедию. Более того, от такого крика им в эти часы будет только хуже.
Студент, которого СМИ называли подозреваемым, жив и не имеет отношения к стрельбе в Керчи
Соцсети предоставляют огромное количество возможностей отреагировать без истерики: от искренних слов соболезнования до призыва начинать сборы в помощь. Степень собственной активности каждый волен определять сам. Люди, претендующие на то, чтобы называться элитой общества, чтобы представлять чьи-то интересы, и вовсе не должны в ситуации трагедии демонстрировать поведение испуганного школьника. Они должны, во-первых, подумать о значении словосочетания «водяное перемирие», во-вторых, дать возможность тем, кого они хотят представлять, справиться с трагедией. В дни трагедий чем публичнее человек, тем ответственнее и спокойнее ему стоит себя вести. Очень жаль, что часть россиян сегодня об этом забыли.
Публикации рубрики «Мнение» выражают личную точку зрения их авторов. Она может не совпадать с мнением редакции или других сотрудников издания.
Источник: